Мои новые знакомые

"...И вот мы прилетаем в Киев втроем - я и братья. Историческая Родина, мы прилетели впервые, но все знаем досконально по рассказам Бабуни. Берем такси и приезжаем на бульвар Шевченко.
Ну кто такой Тарас Шевченко, у нас знает любой ребенок, ходивший в воскресную украинскую школу. Это вообще первое, чему учат детей в украинской школе.
И вот брат, он... представляешь, он выходит из такси, смотрит на бульвар и видит памятник Ленину.  Ленину! На бульваре Шевченко!  Ты понимаешь, да, как мы воспитаны Бабуней? Ленин-Сталин - это плохо. Тарас Шевченко - это хорошо. И у него шок. От того, что такой памятник на таком бульваре.  И он снимает штаны. И писает прямо на памятник Ленину. И продолжает громко возмущаться на английском. А я закрываю его подолом юбки и шепчу - "Данило, прекрати орать, нас сейчас в полицию заберут."

... Что можно написать о людях, с которыми познакомился только вчера? Что мне давно не было так тепло с незнакомыми людьми? А если они прочитают, и им не понравится? Что, если они видят себя совсем-совсем другими и перестанут с тобой общаться?

И тогда больше не будет украинских вышиванок, вытащенных из бабушкиного сундука и щедрой горой вываленных на твои колени,  и разговоров "за жизнь", и огромной чашки  чая с медом и еще каким-то диковинным сиропом из Новой Зеландии, и огромного пухового одеяла, наброшенного на тебя по причине твоей простуды.

...31 декабря. Меня ведут знакомиться с семьей украинских националистов. "Только ты того... поаккуратней там", - с таким напутствием я иду встречать Новый год.

...Бабуня с дедом эмигрировали в Канаду из Ивано-Франковска во время второй мировой. Семья лишилась всего еще в 17 году, и они прекрасно понимали, что ничего хорошего на родине их не ждет.

Родив своего первенца в сорок лет, все последующие шестьдесят Бабуня держала своих собственных детей, их жен, мужей, многочисленных внуков и украинские традиции в одной крепкой связке. Церковная школа была ее детищем, о ее галушках ходили легенды, внуки ее обожали и боялись. Вплоть до последних дней она отправляла благотворительную помощь на Украину. И при этом ничего не забыла и ничего не простила советской власти.

Внучка этой самой легендарной Бабуни печалится - Бабуни нет, и некому позвонить, спросить - подходит ли опара, готовы ли борщ с пампушками и прочие традиционные рождественские блюда.
Все распадается, у каждого свои интересы, и как удержать это все, как сохранить Семью?
Братьям не до того - у них канадские жены, и уж совсем канадские дети. "Как, как это слепить вместе? Бабуня могла, а я?"

"...Едем на Украину. Укладываю брату в чемодан 4 коробки влажных салфеток.
Брат - да зачем, да кому это надо, дребедень всякую возить, и так тяжелый чемодан, бу-бу-бу.
Я ему говорю: Данило! Закрой рот и пакуй салфетки. Они тебе пригодятся.
И что ты думаешь? Садимся в львовский поезд, а там в туалете кого-то стошнило. И он прибегает ко мне в купе - этот нежный цветок, взращенный на клумбе капитализма, глаза врастопырку - там такое, такое!
А я ему говорю - Данило, а вот теперь доставай салфетки. Так он мне еще и спасибо потом говорил."


"Знаешь, - говорит мне она,  - мы пришли на то место, где земля наша была. И там конечно все совсем не так, как Бабуня помнила. Но у нас было такое чувство, что это все равно наше. Наша земля, понимаешь? Наша. Мальчишки на колени встали, плакали."

Три бутылки пива, думаю я. Если она выпьет еще одну, то я признаюсь в том, что мой собственный папа свято верит в светло-путинское завтра. Признаюсь - и будь что будет, пусть выгоняют.
Она машет рукой - та ла-аааадно, кто тебя выгонит...Ты мне лучше вот что скажи - ведь столько раз власть обманывала и все отнимала, а люди ей все равно верят. Почему так?

Я не знаю, что ей ответить. Может, это генетическая мутация какая, когда в каждом последующем поколении меняется состав крови? Сначала к ней примешивается страх, а там глядишь, страх уже течет вольготно в крови пополам с неверием или равнодушием.

...Я вспоминаю как я, десятилетняя, стояла со своей собственной Бабуней в Одессе на Пушкинской, и глядела на большой двухэтажный дом с голубым фасадом. Бабушка привела меня посмотреть на родовое гнездо, некогда принадлежашее нашей семье. И ни капли сожаления не было у нее в голосе. Просто констатация факта - смотри, это был дом твоей пра-прабабушки.
Все отняли, конечно. Кто-то там потом жил... Было и прошло, чего уж теперь...

...В этом доме, у этих людей все не так. Здесь время застыло мухой в янтаре, отполированное воспоминаниями Бабуни и Деда. Это по-прежнему их земля. Ничего не изменилось за прошедшие сто лет.
И это не про деньги, и не про возврат к прошлому, и не про кусок земли как таковой. Я не знаю как это объяснить. Это другой состав крови.

..."Купили мы Бабуне компьютер, чтобы новости читала.
Стала требовать купить ей билет до Москвы.
"Бабуня",  - говорим мы,  - зачем тебе это?"
"Навести порядок", - говорит. Кто, если не я?"...


Все, я ушла. Посуды грязной - гора. Кто, если не я?
Хороших выходных!